Джек на Востоке - Страница 17

– Эй, Шелти-джан, мне больше нечем его кормить, – пожаловалась дочь султана. – Тут только большой стол остался, кое-какие книги, столик волшебный, вроде все…

– Полки! – сообразила Шелти.

Вдвоем они осторожно освободили полки, переложив все на пол, и первой же деревянной полкой сполна расплатились за рассказ о сапогах-скороходах. Вторая полка пошла в уплату за посох, указующий наличие кладов, третья – за платок, умеющий находить воду в пустыне, а четвертая – за гребешок, превращающий вшей в жемчужины.

– Мне он не пригодится, – задумчиво решила принцесса, пытаясь всучить драгоценную вещицу дочери рыцаря.

– Мне, знаешь ли, тоже! – даже обиделась Шелти.

– Хорошо, тогда просто возьмем с собой и подарим какой-нибудь нищенке на базаре. А теперь главный вопрос – в чем сила хана ифритов?

– Не-е-е-т, – опомнился демон. – Эта тема запретная. Мне может здорово влететь! Я вам и так помог, имейте совесть.

– Значит, не скажешь?

– Не скажу.

– Ни за что?

– Ни за что!

– А за стол? – хитро сощурилась Гюль-Гюль.

– За стол – скажу, – застенчиво потупился огненный демон. – За такой хороший, большой, вкусный кипарисовый стол я родину продам! Спрашивайте…

* * *

Первой потеряла сознание Мейхани. Песик поудобнее перекинул через плечо сумку с лепешками и флягу с остатками воды, потом стал на задние лапы и, держа в передних обессилевшую девушку, побрел за Сумасшедшим королем. Немилосердно палило солнце, песок казался раскаленной лавой, жара затрудняла дыхание, горячий воздух обжигал легкие. Джека удерживала от падения лишь железная воля. Он знал, что должен спасти свою невесту, и не было силы, заставившей бы его повернуть назад. Он шел, не выпуская меча из рук, падал, поднимался и вновь шел вперед. Сумасшедший король не помнил того момента, когда его хватил солнечный удар. Сэм только кротко выдохнул, когда его друг повалился на песок и не встал.

– Ну, конечно… все опять на мне. И хоть бы слово благодарности! Нет, все падают, изображают аристократические обмороки, а я тащи? Да, милостивые государи, очень невыгодно быть болонкой такого размера. У нас доброе сердце, и все этим пользуются. Как же мне их взять-то, обоих сразу?

Поразмыслив немножко, ученик чародея вновь опустился на четыре лапы, перебросил на спину бедную Мейхани, а Джека понес в зубах, держа за поясной ремень. Ворчать, не разжимая зубов, очень сложно, но и молчать всю дорогу Вилкинс не мог, поэтому он старательно бухтел про себя:

– Лагун, старый хрыч, нашел себе дружка с перелетным ковриком и шляется неизвестно где. На нас тут нападают толстенные червяки с двумя головами, и если бы не мой личный героизм… Финита ля комедия! Джек в отключке, ему, видите ли, головку напекло, а Мейхани так вообще, кажется, попросту храпит… Шелти и Гюль-Гюль небось объедаются ананасами, лопают киви, трескают разные авокадо и наверняка неплохо проводят время в ожидании свадьбы… Всем хорошо! А я?! А обо мне кто-нибудь подумал? Эгоисты.

Внезапно его взору открылась рощица молодых пальм, зеленеющая за барханом. Воодушевленный песик рванулся туда, увязая в песке. Только бы не мираж! Но, к счастью, оазис оказался настоящим. Маленькое озерцо с подземными источниками, окруженное со всех сторон финиковыми пальмами, кустарником и цветами. Измученный Сэм аккуратно сложил друзей у воды и с размаху плюхнулся в озеро! В ту минуту он точно знал, что такое собачье счастье!

Выбравшись на берег, он шумно отряхнулся, обдав Джека и Мейхани водопадом брызг. Они зашевелились, но еще не пришли в себя.

– Полежат в тенечке, оклемаются, – решил Вилкинс, прижимая камушком ветки китайской розы так, чтобы спасительная тень легла на лица его друзей.

– Что ты делаешь, брат?

От неожиданности Сэм даже подпрыгнул. Позади него стояли три крупных шакала величиной со взрослого волка.

– Кто это сказал?

– Мы, – ответили шакалы.

– Не дурите голову бедной болонке, – взмолился замотанный Вилкинс. – Надеюсь, я не настолько устал, что у меня начались галлюцинации? Всё, всё, всё… пора в санаторий. Будь бдителен, Самюэль, первые признаки сумасшествия уже дают о себе знать… Шакалы – разговаривают. Когда они спляшут или прочтут стишок, экстренно беги в ближайшую психушку – у тебя шизофрения!

– Брат, этот оазис принадлежит нам, трем шакалам. Люди не могут пить из него воду и укрываться от солнца. Мы позволяем это только животным, – пустился объяснять один.

– Ты можешь жить тут сколько угодно, но запомни: помогать человеку запрещено! – добавил другой.

– Люди должны быть наказаны. Ты тоже виноват, ибо незнание законов не освобождает от ответственности. Поэтому искупи свою вину и быстро выброси этих двуногих за соседний бархан! – строго приказал третий.

Вилкинс протер глаза, прочистил уши, осмотрел шакалов со всех сторон, принюхался, сходил к озеру, окунул башку, еще раз присмотрелся, а потом уточнил:

– Значит, вы разговариваете?

– Да. Когда-то мы были тремя братьями-разбойниками, промышлявшими у этого оазиса. Но один добрый волшебник, шайтан его раздери, застал нас на месте преступления. Он превратил нас в шакалов, оставив человеческую речь и разум. Мы должны были вернуть себе прежний облик, помогая путникам, заблудившимся в пустыне, найти воду, – тихо пояснил первый.

– Но зачем? – ухмыльнулся второй. – Ради чего нам помогать людям? Мы привыкли к этим шкурам и находим много радости в теплой крови путешественников, остающихся здесь на ночлег. Мы сильны, мы быстры, мы привычны работать в команде, а еще у нас человеческий ум! Немало купцов и караванщиков оставило здесь свои кости.